Обзор «28 лет спустя»: как Дэнни Бойл и Алекс Гарленд переосмыслили легендарную кинофраншизу

Поклонники зомби-апокалипсиса, ликуйте: «28 лет спустя» наконец-то вышел! Дэнни Бойл (Danny Boyle) и Алекс Гарленд (Alex Garland) вернулись не просто так — им удалось создать захватывающую историю выживания и полностью погрузить зрителя в изменившийся мир «двадцати восьми». Или всё же... это очередной тир по тупым зомбакам и сборник кринжовых сцен с ними же? Мы посмотрели фильм и делимся впечатлениями!

В 2002 году, тогда ещё малоизвестный Дэнни Бойл, выпустил первый фильм серии — «28 дней спустя» (28 Days Later), который стремительно стал культовым. По сюжету, активисты освобождают заражённых вирусом «Ярости» обезьян из лаборатории, что приводит к молниеносному краху британского общества. Продолжение — «28 недель спустя» (28 Weeks Later) образца 2007 года — рассказывает о попытке восстановить государственность под контролем НАТО, но новая вспышка срывает все планы.

Первый фильм был камерной историей выживания, второй сосредоточился на военных действиях. Оба отличались «подручной» эстетикой в кадре и были сняты на дешёвые цифровые камеры, что придало ощущение «документальности». Образ быстрых заражённых — полная противоположность классическим, вялым зомби — оказался новаторским. «28 лет спустя» возвращается к камерному формату оригинала, в мире, где эпидемию удалось сдержать в пределах Британских островов.

Новый фильм — только первая часть запланированной трилогии. Вторая — «Храм костей» — уже снята и выйдет через 9–12 месяцев. Третья появится, только если первые две соберут достойную кассу. Да-да, и тут вырисовывается очередная франшиза «по заветам Marvel», но переживать раньше времени не стоит. Напротив, увиденное даёт надежду на полноценное расширение вселенной, а не на стандартную «реанимацию» с натужной актуальностью и «повесточкой», прущей из всех щелей. Здесь подобным даже не пахнет.

Учтите важный нюанс — масштаба от «28 лет спустя» ждать не стоит. Это камерное кино, большую часть хронометража в кадре 2-3 персонажа, да и зомби тоже появляются небольшими группками по 3-8 штук. В ленте всего одна масштабная сцена — в пабе, где выжившие отмечают успех главного героя.

К чести сценаристов — они не тянут кота за хвост: зрителя моментально вводят в курс дела и без прелюдий начинают новую историю. В центре сюжета — подросток по имени Спайк, выросший в изолированной общине на острове. Это место уникально: со всех сторон его окружает вода, а добраться туда можно лишь во время отлива. Правда, авторы слегка перегибают, изображая «тяжёлый быт» выживших, где почему-то есть велосипеды, газовые плиты и школа с уроками по выживанию. Но этот косяк простителен.

У Спайка сегодня важный день — первая вылазка с отцом в заражённый внешний мир. Он учится преодолевать страх, справляться с угрозой и впервые видит мир за пределами острова: жестокий, опасный, чужой… но безумно красивый (об этом ниже). А вернувшись получает признание от жителей местного сообщества через попойку в пабе. Ритуал инициации пройден успешно. Всё по традициям племени, пусть и постапокалиптического.

Впрочем, не всё в жизни подростка идеально. Спайк сталкивается с неприятной правдой: отец вместо того, чтобы заботиться о больной жене, завёл любовницу и абьюзивно требует от сына подчинения. Конфликт становится поворотной точкой. Подросток берёт мать и направляется к доктору Келсону — почти мифическому персонажу, вокруг которого ходят пугающие слухи. Спайк верит, что тот сможет её спасти. Этот путь становится новым уровнем инициации, уже личной и самостоятельной, но и гораздо более опасной.

На этом фоне развивается история встречи с пришельцем извне — солдатом НАТО по имени Эрик, волею судьбы попавшем на остров. Он сильный, подготовленный, но абсолютно не приспособлен к реалиям здешней жизни. Ему приходится переучиваться, адаптироваться и принимать, что отсюда нет выхода — попал на остров, остался на нём навсегда. Спасательной операции не будет.

Параллельно раскрываются новые детали мира: мутировавшие заражённые, которые даже в полугнилой форме продолжают представлять опасность. Один из самых неожиданных моментов — это сцена с родами зомби, момент фильма, который выбивается из привычной жанровой логики, подаётся серьёзно и без гротеска. Ещё один шаг авторов в сторону мультивселенной.

Особняком стоит линия доктора Келсона. Живя в уединении, он создаёт культовые объекты из человеческих останков. Собирает черепа и кости, украшает ими свою территорию, а прячется от зомби в какой-то яме. Терапевт не сошёл с ума, но и здравомыслием это уже не назвать: привычные ориентиры сменились мистическими ритуалами, философией о жизни и смерти.

Фильм получил полностью обновлённый актёрский состав. Подростка Спайка сыграл действительно молодой актёр — Алфи Уильямс (Alfie Williams), за что авторам ленты стоит сказать спасибо. Оказывается, молодёжь можно сниматься в кино, не правда ли, «Пункт Назначения: Узы Крови» (Final Destination: Bloodlines)? Джоди Комер (Jodie Comer) исполнила роль Ислы — матери Спайка, последние годы страдающей от потери памяти и болей. Аарон Тейлор-Джонсон (Aaron Taylor-Johnson) — её муж Джейми, опытный следопыт и борец с заражёнными.

Доктора-костеложца, живущего в уединении, играет Ральф Файнс (Ralph Fiennes). Его персонаж — один из самых атмосферных и неоднозначных в фильме. Эдвин Райдинг (Edvin Ryding) всего в одном эпизоде успел блестяще раскрыть образ шведского солдата НАТО. А вот за страх в кадре отвечает Чи Льюис-Парри (Chi Lewis-Parry), сыгравший альфа-зомби — физически мощного лидера заражённых, внушающего животный ужас одной лишь своей массой и силой.

Появление полноценной «ячейки общества» — Джейми, Ислы и Спайка — в центре сюжета оказалось удачным решением сценаристов. Все трое актёров отыгрывают роли тонко и достоверно. После просмотра в памяти остаются дуэты: отец–сын и сын–мать. Глядя на них, понимаешь смысл разделения полов и роль каждого родителя в семье. Доктор Келсон — отдельная фигура. В роли лидера культа, что сжигает тела и вещает о смерти, Файнс создаёт образ одновременно притягательный и пугающий. Не просто колоритный персонаж, а полноценный символ новой реальности, в которой живут герои.

На работу актёров и то, как они вжились в свои роли, грех жаловаться. Зритель быстро погружается в происходящее, хотя первые 15–20 минут фильм только набирает обороты.

Есть ли в фильме изюминка? На наш взгляд — да. Авторы поднимают серьёзный вопрос: как быстро деградирует человек, если разрушить привычный уклад и разделение труда, а общество — если отрезать его от остального мира?

Чувствуется, что сценаристы, работая над фильмом, изучили современные лекции по антропологии и устройству древних обществ. В ход идут темы инициаций, первобытных ритуалов, коллективного самоуправления. А терапевт, что собирает скелеты, просто яркая метафора: человек с «прошлым опытом» пытается осмыслить новое варварство, в котором оказался. Где нет медицины, нет закона, и даже смерть — это не событие, а рутина.

Чтобы эту информацию лучше переложить на рельсы постапокалипсиса, сценаристы сделали финт ушами в плане лора: Британские острова — это изолированная территория, где вирус «Ярости» остался запертым естественным барьером. Вспышки в других регионах были подавлены, так что развитие остального мира не замедлилось. У них есть интернет, смартфоны, доставщики пиццы и социальные сети с силиконовыми «нельзяграм»-девицами (что авторы отлично стебут в середине фильма).

А вот Британия — почти полностью деградировала. Ограниченные общины живут по строгим правилам там, где им легко обороняться от смертельно опасных заражённых. Иногда выходят во внешний мир за ресурсами. Интересно, как противопоставляются два мира. Солдат с материка — опасен, пока в автомате есть патроны. Убери их, и он не знает, как отличить заражённого от здорового, не умеет выживать. Местные — наоборот, адаптировались, живут почти по племенным законам, но при этом потеряли представление о современном мире и техническом прогрессе.

Дэнни Бойл продолжил эксперименты с нестандартными приёмами съёмки. Было заявлено, что для «28 лет спустя» он использовал до 20 iPhone, расставленных полукругом вокруг актёров, играющих заражённых, чтобы создать эффект bullet time «для бедных». Каждый раз, когда заражённого подстреливают, время замедляется, демонстрируя кровь и расчленёнку. Сама реализация вряд ли впечатлит искушённого зрителя, но если такие сцены (а их всего штук 15–20 за весь фильм) стоят, условно, как пачка чипсов — это уже победа.

Среди других решений — съёмки ночных сцен с помощью Panasonic EVA1 в инфракрасном диапазоне. Это не тепловизор, а художественный приём: чёрно-белое изображение, светящиеся лица, зловеще поблёскивающие зрачки и фон, уходящий в чёрную пустоту. Выглядит жутковато и отлично работает на атмосферу.

Подчеркнуть «ломаность» движений заражённых планировали с использование нестандартных углов съёмки. Такие эпизоды действительно есть, но куда большего эффекта добились гримёры — именно визуальные образы заражённых цепляют, а не параметры и расположение камер.

Сильная сторона — природа Британии весной, остров в фильме выглядит как открытка. Особенно выделяется Линдисфарн (он же Святой остров) у побережья Нортумберленда — реальный приливный остров, добраться до которого можно только во время отлива по дамбе. Именно он стал домом для выживших в фильме. Съёмки также проходили в Дареме, Ньюкасле, Килдерском лесу, Сандерленде, а также в Чеддер-Гордж и Придди (Сомерсет).

Но съёмка на телефоны — штука капризная. Когда камера точно распознаёт глубину сцены — всё выглядит достойно. Но если фокус «мимо», изображение получается странным: лица чёткие, а фон размытый. На большом экране такие моменты особенно бросаются в глаза.

В остальном — почти никаких претензий. Бойл как режиссёр и Энтони Дод Мэнтл (Anthony Dod Mantle) как оператор возвращают фирменный визуальный стиль и ту самую «художественную жёсткость». Это не попкорновый блокбастер, а прямое продолжение оригинала.

Ещё один герой фильма — это звуковой дизайн. Тишина, шорохи, приглушённые реплики отлично работают на напряжение. А когда врываются заражённые с дикими криками — тебя буквально вдавливает в кресло. Характерный звон тетивы лука, топот, шипение, визг — всё это создаёт плотную, тревожную звуковую среду. Музыки почти нет, и это правильное решение: усиливается эффект «псевдодокументальности». Мир опустел — и зритель это слышит.

Несмотря на общее положительное впечатление, «28 лет спустя» не лишён спорных моментов. Одна из заявленных тем — страх жизни без медицины. Важный, серьёзный посыл, но его реализация — линия с матерью, страдающей от неясного заболевания, — не вызывает отклика. Вокруг путешествия к доктору построена целая Одиссея со множеством испытаний и опасностей, но сценарная броня бережёт мать и сына. Когда же они добираются к доктору, тот устало бросает в камеру: «Неизлечимо». Эмоциональный эффект — ноль. Зритель постарше это понял ещё в самом начале.

Параллельно в повествовании появляются элементы, которые можно назвать «санта-барбаровщиной» — например, измена отца с другой женщиной при ещё живой, хотя и больной, супруге. Возможно, в другой обстановке это сработало бы как бытовая драма. Но в обществе, где каждый может умереть за секунды, замена партнёра — это рутина бытия. А тут оскорблённый сын выговаривает отцу, какой тот плохой.

Если вы ждали от фильма прямого действия, динамики и мясного хоррора — ещё одно разочарование. Несмотря на жанровую принадлежность, боевых сцен почти нет. Отдельные стычки с заражёнными присутствуют, но подаются очень локально. Напряжение, ожидание, тревожные взгляды и поведение героев то как спецназовцев, то как персонажей из «деревни дураков» — вот этого в избытке.

Всё, что можно назвать экшеном, происходит за 3–4 минуты до титров. Фильм как будто вспоминает, что он зомби-хоррор, и выдаёт бодрую сцену на финал. Это понятно: задел на сиквел, подогрев интереса. А ещё возникает ощущение, будто весь фильм мы ждали, когда он начнётся. И вот он начался… и закончился. Возможно, с точки зрения развития франшизы это верный ход. Но в рамках самостоятельного фильма ощущается дисбаланс.

***

«28 лет спустя» может и не переворачивает зомби-жанр, но это добротная лента с парой клише. Настоящее возвращение любимой франшизы, которую авторы бережно стремятся расширить. Картину точно нужно смотреть и у неё есть все шансы стать значимым событием года в нише зомби-хорроров.