L.A. Noire

Ральф, если хочешь поссориться с человеком, поговори с ним о религии или политике, а в моём случае и о войне.

— Пихни меня, если увидишь его, ладно?
— Может, ты меня пихнёшь?
— А вот это ты к своей жене с такими просьбами обращайся.

— Ещё один труп и кольцо Дайдры Моллер — возможно, королю скоро придётся признать тот факт, что он голый.
— Когда это тебе энциклопедию в задницу засунули, Фелпс?

Храбрость — это не колодец, откуда можно зачерпнуть при необходимости. Храбрость непостоянна. Каждый человек и храбрец, и трус одновременно. Смирись с этим, Коул.

— Наш долг — защищать закон!
— Мы и защищаем. Но людей изменить мы не можем. Каждый хоть иногда хочет согрешить. Наше дело — следить, чтобы это плохо не кончилось.
— Так вот, значит, какое у тебя мнение?
— Если у тебя другое, ты можешь забыть о работе в отделе нравов.

— Может, доктор и тебя осмотрит по-быстрому? А то тот придурок тебе здорово навалял.
— Бывало и хуже.
— Да ты себя видел? Ковылял назад как пьяный матрос!
— В следующий раз сам побежишь за подозреваемым.
— Ну, я-то не занимался боксом в морской пехоте.
— Вот не надо было тебе про это рассказывать!

Пусть его и смешали с грязью, но руки у него чистые.